Ураган ЛоуУраган Лоу
Глава Один
Рев мощного двигателя заставил Тома вскинуть голову. Звук был громким, но не походил на привычное громыхание какого-нибудь проржавевшего корыта, которое только и грозило уронить свою выхлопную трубу ему на голову. Этот мотор урчал приятно, агрессивно и сексуально.
Том крикнул из смотровой ямы ребятам в гараже:
– Кого это принесло?
Но парни наверху только ржали как кони. В бокс номер два явно заехало что-то экзотичное.
Над головой Тома появилось днище машины.
Да, этот гонщик приехал сюда вовсе не масло сменить.
Если бы кто-нибудь назвал эту машину дорогой, это сочли бы плохой шуткой. Том видел это даже отсюда. Если бы он откладывал каждый цент со своей зарплаты, то не накопил бы на такую и за десяток лет.
Коллекционные машины на западе Кливленда и так встречались довольно редко, но никто никогда, никогда, никогда не разъезжал на таких по дешевым автомастерским.
Похоже, кое-кто решил просто посмеяться над нами, бедными механиками. И Том знал, кто это. А шоу предназначалось именно ему, Тому Расселу.
Эмоции смешались в дьявольский коктейль. Чувства, которые, как он думал, остались позади еще год назад, вдруг хлынули наружу, как гной из лопнувшего нарыва.
А потом осталась только злость.
В боксе мог быть лишь один человек – прекрасный светловолосый божок, Уэллс Себастьян Кэмпбелл. Том успел хорошо запомнить это гибкое загорелое тело с длинными руками и ногами за то дивное лето, что они пробыли любовниками.
Уэллс оставил его год назад – просто, не сказав ни слова, исчез из квартиры Тома. Встревожившись, он позвонил родителям любовника, а его мать Синтия холодно приказала Тому больше не пытаться связаться с Уэллсом, пригрозив судебным постановлением.
Такого Том не заслужил. Он не знал, достаточно ли у Синтии Кэмпбелл связей, чтобы добиться такого постановления, но, если подумать, богачи могут получить все, что захотят. Правда, то, что она бросалась подобными угрозами, тогда как он позвонил всего лишь узнать, в порядке ли Уэллс, костью встало в горле.
Что еще хуже, сам Уэллс ни разу не возразил Синтии.
Он вообще так ничего и не сказал.
Только позже из сплетен Том узнал, что Уэллс бросил его ради женщины.
А теперь ему хватило смелости вернуться. Все кончено. Том давно переборол тоску – смог взять себя в руки и навсегда распрощаться с глупыми фантазиями. Второго раза не будет.
Так что же происходит?
Уэллсу надоело быть натуралом?
Слишком поздно, сладкий. Мне плевать!
Уэллс приехал похвастать новой игрушкой. Тогда это был Роллс. Сегодняшняя машина казалась гораздо менее чопорной и гораздо более хищной и сексапильной. Может быть, на этот раз он приехал на собственном авто? Роллс был папочкин.
Из ямы Том не мог понять, что это за марка. Ему с такими работать не доводилось.
Когда рычание мотора смолкло, Том схватил метлу, потянулся и постучал по днищу концом деревянной ручки – не так сильно, правда, как ему хотелось бы, – просто чтобы привлечь внимание водителя, а потом прокричал:
– Не тряси своим добром у меня перед лицом, клоун несчастный!
Ребята наверху сочли его слова до чертиков смешными, потому что захохотали еще громче, что было почти невероятно, ведь они и так чуть не писались со смеху.
А потом сверху послышался глубокий, вкрадчивый и чувственный голос:
– Ах, Том, а я-то думал, тебе понравится.
Внутри все вдруг заледенело.
Совсем не это он ожидал услышать.
Жилы точно наполнились обжигающим холодом. От страха и желания делать хоть что-то: бросаться в бой, делать ноги или трахаться, нервы натянулись, словно провода.
Это был вовсе не Уэллс.
Вот теперь Том в самом деле вышел из себя.
Он отшвырнул метлу и побежал по бетонным ступенькам наверх. Выбравшись из ямы, он услышал, как один из механиков сказал: «Дьявол».
Все в гараже собрались вокруг черной машины с низкой посадкой и виргинскими номерами – эротической мечты любого парня.
Правда, кого назвали дьяволом – машину или водителя – Том так и не понял.
Машине характеристика подходила. Том встречал такие только на снимках. Ламборгини Диабло.
Однако водитель тоже вписывался в категорию «дьявол». Лоу Кастилл. Здоровый, сильный, стройный, сексуальный, опасный. Зловещий.
Лоу жил в Арлингтоне, недалеко от столицы. «Мой мерзкий кузен Лоуренс» называл его Уэллс.
Высокий, долговязый Винни наклонился к водительскому окну.
– Вы, наверное, знаете, что у нас нет масляных фильтров для таких, мистер. Что мы можем для вас сделать?
Здешние парни никогда никого не называли мистером.
Лоу, казалось, задумался над вопросом, а потом спустил солнцезащитные очки на кончик носа, заглянул Винни прямо в глаза и предложил:
– Можете поклониться.
Винни сделал шаг назад, а потом они вместе с хитрожопым Горди Джонсоном вскинули руки над головой и согнулись вдвое, будто преклоняясь перед потрясающей тачкой.
– Не подыгрывайте ему! – крикнул Том.
Коротышка Деметриус подошел к нему и прошептал, прикрываясь рукой:
– Сукин сын, должно быть, так же крут, как профессиональные баскетболисты, да?
Том покачал головой.
– Этот парень из тех, кто платит им зарплату.
– Ни хрена себе! – охнул Деметриус, округлив глаза.
Винни позвал:
– Эй, Кот, это твой друг?
– Нет! – возмутился Том.
Пассажирская дверца Диабло поднялась – то есть отъехала вверх, оказавшись высоко над головами механиков, так что те снова восхищенно поплюхались на колени и взвыли чуть не со слезами на глазах.
Боже, хватит, а то эго Лоу так раздуется, что лопнет.
Парни даже не знали, с кем имеют дело.
А вот Том знал, поэтому и продолжал стоять на своем, мрачный и ни капли не впечатленный этим спектаклем. Ну ладно, может, немножко впечатленный, но он не собирался потакать Лоу, показывая это. Лоу может отправляться на хрен.
Звучный голос гулким эхом разнесся по боксу – этакий соблазнительный приказ:
– Садись в машину. – В словах не чувствовалось давления, только абсолютная уверенность. Лоу нужно было лишь сказать, и его тут же слушались.
Том не желал этого делать. Он представил, как его рабочие ботинки со стальными набойками на носах прирастают к бетонному полу, не давая ему двинуться с места. Нет. Он даже не станет отвечать вслух. Просто нет.
Все остальные начали подбадривать его:
– Давай!
Горди встал на колени и попросил:
– Иди, Кот! Иди… ради меня!
Том уже собирался напомнить всем, что вообще-то он здесь работает, когда начальник смены Ди’Шон Трент вышел из кабинета.
«Слава богу», – подумал Том. Сейчас Ди’Шон просто прикажет ему спуститься обратно в яму, а всем остальным возвращаться к работе.
Но тот покачал бритой головой, глядя на Диабло, и тихо сказал своим спокойным голосом:
– Давай, Том. Садись в машину, на сегодня ты свободен.
Загнанный в угол и злой как черт, Том сорвал с себя рабочие перчатки и защитные очки, стянул перепачканный в масле комбинезон, оставшись в футболке и джинсах, и сунул охапку Горди.
Тот взял вещи и низко поклонился.
– Да иди ты, – проворчал Том.
– Слушаюсь, сэр, – отозвался Горди звенящим от смеха голосом, но не удержался и все же хихикнул.
Разрываясь между вожделением и возмущением, Том подошел к Диабло. Ему не нравилось это признавать, но машина, и правда, была красивая. А гребаная дверь торчала вверх, как будто у Ламборгини стояк… или вроде того.
Том сел на мягкое кожаное сидение – оно нежно обняло его – протянул руку и захлопнул дверцу, оказавшись один на один с дьяволом.
Том старался не смотреть на Лоу, слишком остро ощущая его близость. Лоу не из тех, кого легко игнорировать. Если уж о его присутствии трудно забыть, находясь с ним в одной комнате, то в двухместном салоне оно просто душило – здоровенная фигура на периферии зрения. Он просто излучал силу и жар. Том даже чувствовал его запах: едва уловимый аромат леса и мужчины с какой-то острой ноткой. Том смотрел прямо перед собой. Он и так ясно помнил, как выглядит Лоу.
На приборной доске перед глазами обнаружилось выпуклое изображение буйвола с угрожающе опущенными рогами. В самый раз для Лоу.
Том пристегнулся, когда дверь бокса с дребезжанием поползла вверх.
Мотор проснулся и эротично мурлыкнул, наполняя своим урчанием салон. Казалось, этот звук отдается у Тома в паху. Механики весело помахали ему, и Диабло медленно выехал на яркое летнее солнце.
От водительского сидения Тома отделяла лишь широкая коробка передач, но он радовался и этому. Он глянул на рычаг переключения скоростей. Большая ладонь Лоу легко лежала на нем. Даже расслабленная, его рука выглядела смертоносной. Крупные тупые пальцы с аккуратными квадратными ногтями. Что-то в том, как он держал рычаг – скорее ладонью, чем пальцами – казалось тревожно чувственным.
Во рту вдруг пересохло – Том сглотнул и, пытаясь изобразить скуку, сердито спросил:
– Всего пять скоростей?
– Это старая машинка, – отозвался Лоу, пожав массивным плечом.
Такие с возрастом только росли в цене, так что их можно было приобрести лишь на аукционах.
Лоу вырулил на шоссе и поехал на запад. Он вел машину молча, мотор монотонно гудел, словно пульсируя, как ноющий от возбуждения член. Воздух вокруг них едва ли не искрил от сексуального напряжения.
Том вдруг почувствовал себя неловко оттого, что Лоу известно, что он гей.
Для того это было просто очень веселой шуткой.
В гараже никто не знал о предпочтениях Тома. Эта тема никогда не вставала. Да никого это и не касалось.
А ведь его могли и прикончить, если бы узнали. Когда мужчины моются в одном душе после работы, чтобы смыть с себя масло, все натуралы по умолчанию считают тебя таким же. Но в некоторых парнях, если вдруг после того как ты видел их голыми, обнаружится, что ты гей, просыпается жажда крови.
Да, забавные они, эти натуралы.
Однако никто никогда даже не подозревал. Хотя бы потому что вокруг Тома Рассела всегда крутилось больше женщин, чем вокруг любого другого.
Он, конечно, догадывался, что неплохо выглядит, но никогда не считал себя мачо. До шестифутовой отметки, необходимой для «мачистости», он не дотягивал пару дюймов, а ему уже исполнилось двадцать два, так что еще подрасти вряд ли светило.
Несмотря на типичную наружность плохого парня, в его лице чувствовалась какая-то беззащитность. И последнее ему чертовски не нравилось, но он ничего не мог с этим поделать. Том регулярно ходил в спортзал, но в его фигуре все равно оставалась какая-то неопределимая мягкость. Его карие глаза многие называли красивыми, а при бритье он использовал специальную насадку, чтобы оставалась короткая щетина: ему нравилось, что это добавляет его лицу жесткости.
Из-за его холодности к женщинам, те бегали за ним толпами. И он не возражал, потому что с женщинами было безопаснее, чем с парнями. Он еще не встречал парня, ради которого готов был бы умереть.
Он был эгоистичным любовником. Ну а чего вы ждали от плохого парня?
Том не раз уезжал с работы с какой-нибудь женщиной, с которой только познакомился, на заднем сидении мотоцикла, отчего в гараже его считали чуть ли не героем. Парни прозвали его Котом из-за их мартовских похождений.
Он совсем не привык оставлять работу в полдень, сидя в неприлично дорогой тачке на месте для «девочки».
От напряжения горло сдавил спазм.
– И что это? – спросил Том, небрежно обведя рукой салон этой четырехколесной ракеты, словно не мог подобрать слова. – Разве у тебя нет своего самолета?
– Один из моих президентов забрал его на эту неделю, – сказал Лоу.
Один из его президентов. Один из. Стало быть, Лоу таки взял на себя управление семейным конгломератом. Его возраст, видимо, значения не имеет – Лоу было чуть за тридцать. Да, он, конечно, не король мира, но как минимум властелин дорогущего его куска.
Значение имели не годы, а ошеломляющая аура властности. Лоу был новой моделью человека с большим пробегом, он жил так, как ему хочется, оставляя за собой глубокий след.
Лоуренс Кастилл родился с особыми привилегиями, да. Но он никогда не полагался только на это. Все привилегии стали для него лишь стартовой площадкой в деле покорения мира. Очевидно, дела у «Кастилл Диверсифайд» в руках Лоу Кастилла шли хорошо, раз он мог позволить себе пользоваться коллекционной машиной, а не просто поставить ее в каком-нибудь хорошо кондиционируемом гараже.
– Сколько ты сюда добирался? – Вообще-то Том не собирался спрашивать, но ему очень хотелось знать, все-таки он был из тех, у кого в венах течет машинное масло.
– Семь часов, – отозвался Лоу.
Том наморщил нос. Из округа Колумбия до Кливленда за семь часов?
– Что-то не впечатляет.
– Меня останавливали.
Ну само собой.
– И какой был штраф?
– Никакого. Я ехал ночью.
Том нахмурился, задумавшись, как то, что Лоу ехал ночью, связано со штрафными квитанциями за превышение скорости, а потом сообразил:
– Ты дал им сесть за руль?
– Я дал им сесть за руль, – подтвердил Лоу. – Они остановились на эстакаде и по очереди играли с радаром, кто быстрее.
– Ой, да кончай уже лапшу вешать, – фыркнул Том.
Лоу приподнял ладонь с рычага переключения скоростей, будто давая присягу.
– Правда и ничего, кроме правды.
Следующий вопрос вырвался у Тома сам собой:
– И что наиграли?
– Сто восемьдесят пять миль.
Он поймал себя на том, что опять пялится на Лоу. Тот с легкостью сумел раскусить его игру, против воли вытащив Тома из кокона его хандры.
Лоу Кастилл представлял собой внушительное зрелище. Он всегда был таким. А еще он всегда пугал Тома, чтоб его!
Отсюда Том видел его четкий профиль: высокие скулы, тяжелая челюсть, округлый подбородок. Изгиб полных губ выглядел соблазнительным, но жестким. Темные волосы были коротко подстрижены, но казались мягкими. Том не видел его глаз за стеклами очков, но знал, что они тоже очень темные и блестящие.
Лоу оказался еще здоровее, чем Том запомнил, этакий холеный и крупный призовой бычок. Он закатал рукава, открывая мощные бицепсы. При всем при этом его мышцы ничуть не походили на деформированные, перекачанные, со вздувшимися венами мускулы парней, что сидят на стероидах. Просто чтобы проверить, Том на мгновение опустил глаза на пах Лоу. Все знают, что от стероидов яйца скукоживаются. Неа. Тут точно все в порядке.
Черная ткань туго обтягивала крепкие бедра, подчеркивая переплетенье мышц под брюками. Член Тома заинтересованно привстал.
Том отвел глаза и откинулся на спинку сидения. Ему совсем не улыбалось, чтобы Лоу заметил, что у него стоит. И что на него нашло? Уровень тестостерона в салоне достиг критической точки. Он снова уставился перед собой.
Рельефный буйвол на приборной доске зловеще сверлил его взглядом, словно вот-вот нанижет на свои рога.
Том преисполнился решимости больше не начинать разговор сам.
Он вдруг вспомнил, как Уэллс рассказывал ему, что в Японии первый, кто заговорит о деле, проигрывает переговоры. Миля летела за милей, и Том стал понимать, что у генерального директора «Кастилл Диверсифайд» ему эту битву молчаний не выиграть. Том не сомневался, что Лоу смог бы продержаться и до самой Индианы. Черт, да если бы они были в Японии, то Лоу мог бы и всю страну пересечь, так и не начав разговора.
Том сдался первым:
– Что тебе нужно, Ричард? У меня для тебя ничего нет. Давай уже выкладывай, и закончим с этим.
Краем глаза он заметил, как Лоу повернулся к нему, но на вопрос тот так и не удосужился ответить.
– И почему вы двое постоянно называете меня Ричардом?
Том поерзал на сидении, присел на одну ягодицу и посмотрел на Лоу:
– Потому что ты мудак ! Неужели не догадался?
– Да, пожалуй, следовало бы, – согласился Лоу, не сводя глаз с дороги. – И чья это была идея?
– Моя. Для Уэллса ты был просто мерзким кузеном Лоуренсом.
Брови Лоу на мгновение поднялись над стеклами солнцезащитных очков.
– Это так меня называет этот хрен мелкий?
Вообще-то, вышеупомянутый хрен был вполне себе ничего. Член у Уэллса был длинный и красивой формы. Спасибо, что напомнил, Ричард.
– Мне казалось, мы стараемся быть вежливыми друг с другом, – заметил Том.
– А мне почудилась какая-то враждебность, – сказал Лоу. – И почему бы это?
– Эмм, дай подумать. Ты угрожал убить меня, – подсказал Том.
– Я? Что за бред?
– Ты говорил, что наймешь киллера.
– Ах, это, – отмахнулся Лоу.
– Это, – кивнул Том.
Когда они с Уэллсом еще были любовниками, Лоу заявился в квартиру Тома и приказал обоим сдать кровь на анализ. Том помнил, как Уэллс попытался возмутиться:
– Ты не можешь мне приказывать!..
– Черта с два не могу, – оборвал его Лоу. – Вы оба. Или я найму киллера. Пришлите результаты по факсу или электронной почте до моего отъезда. – Он сложил пальцы пистолетом и прицелился в них.
Том помнил, как, стоило двери за Лоу закрыться, сказал Уэллсу:
– Он блефует.
Но Уэллс казался на удивление тихим.
А потом они оба сдали кровь.
Сейчас, в Диабло, Лоу не стал отказываться от своих слов, он лишь заметил:
– Я же не говорил, кого именно собираюсь прикончить.
Как будто тут есть варианты.
– О, ну хватит уже, – протянул Том. – Ты пытался заставить нас разойтись.
Темные брови снова поднялись над темными линзами.
– Но мне же это не удалось, нет?
Нет. Том не мог сказать, что в том, что они расстались, виноват Лоу. Уэллс ушел от него сам.
Том нахмурился и отвернулся к окну, разглядывая пейзаж. Шов джинсов неприятно впивался в член, но Том не собирался их поправлять. Пусть бейсболисты и делали это на виду у миллионов телезрителей каждый летний день, но Тому не хотелось, чтобы Лоу знал, что его причиндалы во время поездки двигались.
Чуть западнее Вермилиона Лоу вдруг решил бросить бомбу:
– Уэллс завтра женится.
Это не должно было задеть его. Но все же задело… вонзившись, словно нож в живот. Больно. Впрочем, Том уже догадался, что так и задумывалось.
Он шумно выдохнул. С него хватит. Он даже не пытался скрыть свою злость:
– Отлично. Ты своего добился. Ты победил. Спасибо тебе вот такущее за эту новость! Разворачивай свой двенадцатицилиндровый дилдо, мне еще работать сегодня.
– Кузина Синтия послала меня убедиться, что ты не натворишь дел, – сказал Лоу.
Том огорошенно молчал. Мать Уэллса до сих пор точит на него зуб, даже после всего этого времени? Сначала постановление суда, а теперь тяжелая артиллерия.
Может, пора уже забыть, сука? Я же забыл!
Лоу искоса глянул на него.
– «Ты же знаешь, какими мстительными бывают эти гомики».
По его тону Том догадался, что это была цитата, и невесело усмехнулся:
– Да мне накласть! – Он не сдержался и перешел на крик. Ну и что, в салоне же шумно? А Том был зол до чертиков. И унижен. Лицо горело. Или даже… пылало.
Как будто он когда-нибудь собирался вмешиваться в незапятнанную и правильную «натуральную» жизнь Уэллса.
Интересно, есть ли предел человеческой мстительности?
Лоу спросил:
– Собираешься сделать что-нибудь глупое?
– Нет, глупостей с меня уже хватило. Я не вспоминал о них почти год, – ответил Том. – И вообще, кто ты такой? Мальчик на побегушках?
– Нет, я всего лишь сказал, почему она меня послала. Я же не объяснял, зачем я здесь.
С его изворотливостью Лоу следовало бы стать юристом.
Значит, приехал он вовсе не по той причине, по которой думала Синтия. Это первое. И Том не собирался спрашивать Лоу о втором.
Ну ладно, он наврал! Ему очень хотелось узнать второе.
– И почему же ты здесь?
– Мне нужна пара.
Том моргнул и поинтересовался ровным голосом:
– На свадьбу Уэллса?
Лоу кивнул.
– Я? – спросил Том.
Лоу снова кивнул.
– Но зачем?
– Я хочу тебя.
– Пошел в жопу!
– Всему свое время. Так ты согласен или нет?
– Ты серьезно? Ты что, правда хочешь, чтобы я пришел на эту свадьбу?
– Только на прием. Идти в церковь, чтобы благословить этот союз, необязательно.
– Хочешь поиздеваться, да? – сказал Том.
– Ага, – согласился Лоу. – Но не над тобой.
– Над кем же тогда? Над Уэллсом?
– К черту Уэллса. Он всего лишь придаток. Моя цель – его мать, Синтия. Она сама напросилась, пригласив меня. Они ждут, что я приведу с собой кого-нибудь.
И Лоу хотел привести на свадьбу Уэллса его старую гейскую «любовь».
– Это злая шутка, – сказал Том.
– Ты согласен?
Том замешкался. Он не мог поверить, что вообще обдумывает такое предложение.
– Это как приглашение Кэрри на выпускной бал, да?
Он явно представил себе эту сцену. Мальчика-гея из Вест-Сайда обманом заманивают на ист-сайдское шоу ужасов, чтобы унизить. Вот только в его случае кровь видно не будет.
– Клянусь, – сказал Лоу. – Я не собираюсь причинять тебе вред. Вернее… ну хорошо, собираюсь. Я собираюсь бессовестно тебя использовать. Но самое ужасное из моих прихотей – это привести тебя с собой в качестве гостя. Почти никто из приглашенных даже не догадается, что ты бывший любовник Уэллса. Благодаря Синтии ты теперь страшная семейная тайна. Даже Уинстон ни о чем не знает. – Уинстон Кэмпбелл был отцом Уэллса. – А те, кто знает, слишком воспитаны, чтобы сказать какую-нибудь грубость. Я вовсе не собирался ставить в неловкое положение хозяйку приема.
Том почти поверил ему. Человеку с положением Лоу в стратосфере общества незачем самоутверждаться за счет какого-то автомеханика. А хозяйка приема, наверное, мать невесты, значит, подкладывать ей свинью тоже ни к чему.
Том задумался, кто невеста Уэллса, та ли это женщина, ради которой тот его бросил. Скорее всего. Ведь чтобы устроить достойную сливок общества свадьбу, как раз и нужен где-то год.
– Кстати о птичках, – заметил Лоу, скользнув взглядом по телу Тома: от ворота футболки до джинсов и рабочих ботинок со стальными носами. – Я заеду за тобой после смены, и отправимся по магазинам. Тебе наверняка нечего надеть. Плачу я. Что скажешь?
Все негодование и обида, которые, как думал Том, он давно оставил позади, хлынули обратно, горькие, как пропавший соус чили. От внезапного желания отомстить перехватило горло. Уэллс ранил его в самое сердце, а Синтия расковыряла рану.
Том никогда бы даже не подумал мешать свадьбе Уэллса, но Синтия, черт бы ее побрал, подослала к нему этого своего громилу.
Так неужели ему «слабо»?
Приехать на свадебный прием с «мерзким кузеном Лоуренсом»? Это было бы, как говорится, сильно.
Лоу. Сукин сын Тому совсем не нравился, но Лоу всего лишь хотел использовать его как пешку. Для него же Лоу был билетом на эту последнюю встречу. Том думал, что ему не нужны месть или выяснение отношений.
Оказалось, что нужны. Осознание этого поразило его, как удар под дых.
– По рукам.